Overwatch 2: рассказы

«Ёкай»

В Канедзаку еще не успела прийти осень с ее прохладными вечерами и красными кленовыми листьями, но о том, что это произойдет совсем скоро, уже возвестил Праздник конца лета. Праздничная неделя традиционно завершалась грандиозным фейерверком, который вот уже сотни лет неизменно оставался впечатляющим зрелищем. При этом Кирико Камори всегда испытывала какую-то неясную тоску. В свое время ее мама обучала искусству ближнего боя сыновей Содзиро Шимада, лидера правящего клана, а папа Кирико лично ковал для них клинки. Так что девушка была частым гостем в замке Шимада. В детстве она проводила немало времени восторженно любуясь фейерверками, этой фантастической феерией красок, с балкона замка. А компанию ей составляли сыновья Шимада: деловитый Хандзо, мыслями всегда устремленный в будущее, и Гэндзи, который нередко таскал для Кирико конфеты тайком от многочисленной прислуги. Старший Шимада как-то сказал, что это «лучший вид во всем городе», ничуть не преувеличивая.

Но это было давно. Шимада здесь не было уже лет десять, а в их замке обосновался новый хозяин.

— Мне всегда так жалко, что это последний фейерверк в году, — призналась Кирико. Вместе с Рётой, Нобуто и Сакурой они направлялись в город в толпе других гостей, возвращавшихся с праздника.

— А вдруг нет? Кто знает, — усмехнулся Рёта. Юноша работал в «Годзан Рамэн». Помощник официанта — не самая завидная должность, но время от времени она позволяет услышать очень любопытные разговоры. Рёта с друзьями знали, как воспользоваться каждой крупицей полученной информации (пусть и не всегда законными способами). Они твердо решили свергнуть преступную группировку, которая терроризировала Канедзаку, с тех пор как Шимада лишились влияния.

Когда это произошло, клан Хасимото не преминул воспользоваться ситуацией и очень быстро прибрал город к рукам. Следующие десять лет их хватка крепла во всем регионе.

Хасимото не чурались самых грязных способов обогащения, и контрабанда была наиболее безобидным источником их дохода. В больницу то и дело поступали жертвы «несчастных случаев» — встречи с членами клана не сулили ничего хорошего. Туристам говорили, что жизнь в городе замирает с наступлением темноты из-за приверженности традициям. Но на самом деле на улицах в это время просто становилось опасно — с тех самых пор как Хасимото заявили о себе.

Рёта с друзьями понимали, что их борьба больше смахивает на мелкое хулиганство. Но Кирико знала, что их сердца пылают праведным гневом. Их «банда» занималась тем, что рисовала граффити и разбивала окна в зданиях, где базировались Хасимото. А один раз, набравшись храбрости, они даже сумели ограбить бар «Тора-но сумика» — точку нелегальной торговли (впрочем, не слишком секретную), которую зарвавшийся клан отобрал у предыдущих владельцев.

Тогда Рёта поклялся, что однажды они с друзьями нанесут удар. И он будет сокрушительным.

Кирико ему верила. Нужно было лишь дождаться подходящего случая. Все произошло даже раньше, чем она ожидала.

От Нобуто Рёта узнал, что через два дня в ближайший порт прибудет партия оружия. Сакура рассказала друзьям, как совсем недавно навещала дядю — он занимается выгрузкой товара на складе — и, притворившись, что отвела взгляд, рассмотрела, как он вводит код от главных ворот.

Партия оружия должна остаться там на целую ночь. Но уже утром к ней будет не подобраться. Значит, попытка только одна.

Вместе с Рётой, Нобуто и Сакурой они спокойно подошли к воротам, впрочем, Кирико все равно была максимально сосредоточена. С кодовым замком все получилось как по нотам. Но когда ворота открылись, безлунную ночь озарил пронзительно-яркий свет.

— Какой нам нужен отсек? — спросила Кирико.

— Номер шесть-семь-пять, — отозвался Рёта. — От него у Сакуры тоже есть код. Но сначала надо отключить свет.

— Или избавиться от камер, — Кирико вытащила пару Кунаев и, ловко крутанув ими в руках, указала на крышу здания.

Остальные с облегчением переглянулись — они знали, какими способностями она обладает.

— Супер, — сказал Рёта. — Выруби их, Кирико. Мы пойдем к отсеку. Откроем его, как раз когда ты нас догонишь.

Группа разделилась. Они двигались быстро, но так, чтобы как можно больше времени находиться в тени. Кирико закрыла глаза и сосредоточилась.

Веди меня, дух лисы.

Она ощутила нежность и теплоту, будто ее коснулся кончик пушистого хвоста, и мысленно сформировала визуальный образ. А затем открыла глаза.

Дух лисы откликнулся.

На крыше ближайшего здания появилась фигура неземной красоты, казалось, сотканная из воздуха. От нее исходило мягкое свечение. Она наклонила голову, приглашая Кирико поиграть.

Та усмехнулась и кивнула в ответ. Прыжок — и вот уже девушка ловко взбирается наверх, вслед за игривым духом, который устремился вдоль края крыши. Кирико следовала за ним, подмечая каждую камеру и отточенным движением руки оправляя в них кунаи. Треск, короткая вспышка — и камера уже больше ничего не покажет. Дух лисы спрыгнул со здания, мягко спланировав. Кирико мгновенно переместилась вперед, оказавшись от него в паре метров.

Гонка продолжилась. Они промчались между постройками, и кунаи Кирико настигли все камеры до единой. А потом дух свернул за угол, и девушка ощутила, что энергия стала другой.

Ее спутник больше не казался игривым лисенком. Сейчас это потустороннее существо выглядело на редкость пугающим и при этом реалистичным. У складских дверей стояло три человека Хасимото. Вспомнив мамины тренировки, Кирико атаковала двоих. Первого ожидало стремительное знакомство с рукоятью куная, а второй получил выверенный удар локтем в висок. У третьего удалось выбить оружие, но он, как ни странно, удержался на ногах и попытался схватить Кирико. Она сделала рывок, ухватив его за руку, и, подставив плечо, швырнула на землю. Он отключился.

Кирико затащила этих троих на склад и закрыла в подсобке, а затем, мгновенно оказавшись на ближайшей крыше, осмотрела местность в поисках новых угроз. Она увидела, что ее друзья как раз подходят к отсеку, не замечая того, что видит она: к ним приближался еще один охранник.

Кирико метнулась в их сторону, как раз когда Сакура открыла дверь и, довольная собой, сделала шаг назад.

Охранник приблизился и тут же получил от Кирико мощный удар в шею и живот, отчего с глухим звуком рухнул на землю.

— Вот это ты вовремя, — сказал Нобуто.

Всеобщее внимание переключилось на груз. Найти нужные ящики оказалось проще простого. Все они были промаркированы символами в виде стилизованной головы тигра — такими же Хасимото отметили бар, который считали своим. Перемещать этот груз оказалось неудобно и тяжело, но друзья все же справились. Рёта, который и разработал весь план, удостоился чести открыть первый ящик. Как и ожидалось, он был доверху набит оружием. Его разнообразие впечатляло.

Кирико потянулась к ящику, чтобы столкнуть его в воду — едва ли бандиты станут искать свои игрушки в мутной воде.

Но Рёта ее остановил: — Подожди. Я же говорил, что тот фейерверк был не последним в году. С этими словами он открыл свой рюкзак.

Кирико уставилась на его содержимое.

— Допустим, — тихо сказала она.

— Мы все лето собирали эти фейерверки. Для подобного случая. Таймеры я наладил, так что мы ничем не рискуем. Только представь, как бабахнет! Пусть узнают, гады, с кем связались!

— Да уж, — отозвалась Кирико. — Они узнают.

В ее голосе зазвучал холод, и улыбка Рёты увяла. — Что-то не так?

— Послушай. Хочу рассказать одну историю. Я услышала ее как раз вечером после Праздника конца лета от самого Содзиро Шимада. Он рассказал ее нам с Хандзо и Гэндзи — это его сыновья.

Рёта, Нобуто и Сакура были младше, чем Кирико. Они не знали о том, что столетия назад этот клан заключил соглашение с местными жителями. Те обеспечивали их бойцов рисом и выращивали знаменитые персики Шимада — настоящую гордость клана. Шимада понимали, что их сила — в доверительных отношениях с жителями городка. Да, кое-что они забирали, но все же, в отличие от Хасимото, усвоили главный урок: чтобы рисовые поля и персиковые сады приносили богатый урожай, о них нужно заботиться. Чтобы клан процветал, нужно заботиться о Канедзаке.

— А сейчас точно подходящее время? — нахмурилась Сакура.

— Точно.

Кирико видела, что еще немного — и эта компания юнцов ступит на скользкую дорожку, и именно ей нужно остановить их и показать, что есть и другой путь. И лучше сделать это сейчас.

— Много лет назад Канедзака готовилась к проведению Праздника конца лета. Каждый вечер жители собирались на окраине городка у реки, чтобы посмотреть на фейерверки.

— Об этой традиции знал клан конкурентов. И однажды летом они решили положить конец власти Шимада в Канедзаке… А заодно сровнять город с землей.

Рёта отвел взгляд, как будто понял, к чему клонит Кирико.

— Когда всеобщее внимание приковано к фейерверкам, огонь пожара замечают не сразу. Конкуренты подожгли персиковые сады. Жилые дома. Лаже попытались уничтожить храм лисы. А под конец подожгли здание, где хранилось огромное количество фейерверков, убив тех, кто его охранял.

— И когда все взорвалось… Говорят, никто и никогда больше не видел такой прекрасной и ужасающей картины. Когда огонь, дым и яркие вспышки буквально повсюду.

— Но… зачем им все это? — спросила Сакура. — Навредить Шимада?

Кирико кивнула в ответ.

— Они знали, что Шимада — единственный клан, у которого достаточно влияния, чтобы им противостоять. Так что они решили забрать у них все: и дела, и замок, и Канедзаку. Чтобы они максимально ослабли и пали духом. О том, что будет с жителями города, нападавшие вообще не думали, это для них расходный материал.

Слушая Кирико, ребята потупили взгляд.

Это хорошо. О таком важно задумываться, чтобы, следуя к своей цели, не сбиться с пути.

Враг думал, что — Шимада рассуждает так же, как и они сами. В Канедзаке не было никаких дорогостоящих вещей — ни предметов искусства, ни редких товаров. Только люди. Поэтому нападавшие решили, что Шимада бросит все силы на то, чтобы спасти сады и поля. Урожай стоит немало, а тех, кто его выращивает, всегда можно заменить. Враг устроил засаду в садах и приготовился встретить Шимада там.

— Это было ошибкой. Потому что Шимада рассуждали совсем по-другому. Они поспешили в Канедзаку, взяв с собой лекарей, и доставили двадцать повозок, в которых были огромные емкости с водой, еда из собственных запасов клана и лекарства. А наследники клана лично координировали весь процесс. Когда жителям оказали помощь, они отправились в сады вместе с воинами Шимада. Так защитники получили численное преимущество и без труда отразили нападение и потушили пожары.

Кирико вспомнила, каким спокойным и уверенным голосом Содзиро обращался к сыновьям. Это важный урок.

Так поступают Шимада. Мы заботимся о своих людях, потому что они заботятся о нас. Когда они голодны, мы их кормим. Когда они ранены, мы их лечим. Когда горят их дома, мы тушим пожар. Власть — это ответственность. А иначе ты не лидер, а паразит.

Она посмотрела на Рёту.

— Хасимото очень похожи на тот клан конкурентов. Тогда враги Шимада использовали праздник и фейерверки — наш фирменный знак, которым мы гордимся… и который по-прежнему любим, — чтобы уязвить нас и показать свою силу. И сейчас… Хасимото издеваются над нашими близкими. Отбирают магазины. Хозяйничают на улицах.

Она участливо посмотрела на Рёту.

— Такой взрыв уничтожит не только оружие Хасимото. Загорится весь город. Могут погибнуть люди. Наши соседи, наши друзья.

На этих словах Рёта закусил нижнюю губу.

— Шимада, конечно, тоже не святые, особенно в последние годы у власти. Но спросите себя, как будем выглядеть мы, если пустим в ход это, — она указала на рюкзак Рёты.

Их взгляды наконец встретились.

— Мы будем выглядеть сильными… Но при этом не лучше, чем Хасимото.

Кирико кивнула.

— Не надо заставлять жителей Канедзаки бояться еще больше. Но это не значит, что мы не можем напугать Хасимото. Мне кажется, настоящим кошмаром для них может стать… необъяснимая, безымянная сила, которая наносит удар из тени…

— Как призраки… ёкай! — закончил за нее Река.

Это разрядило обстановку. Кое-кто даже улыбнулся. Кирико почувствовала, что дух лисы радуется.

— А пока что, — сказала Сакура, поколебавшись, — может, скинем уже оружие в воду?

— А с этим что будем делать? — Река кивнул на рюкзак, набитый пиротехникой.

Кирико улыбнулась:

— Это нам пригодится, чтобы отпраздновать победу.

Раматтра — «Голоса и мысли»

ФИЛОСОФСКИЕ РАЗНОГЛАСИЯ

ЗА 4 ГОДА ДО ВОССТАНИЯ

— Эй, ты же разрушитель, верно? — крикнул сзади какой-то человек, и я замер как вкопанный. Только руки мелко затряслись под монашеским одеянием.

Деревня, что лежала внизу, под Шамбалой, практически не изменилась с тех пор, как я побывал тут в прошлый раз. Все те же развеселые ремонтные мастерские вдоль главной дороги да парочка портных, что шьют одежду специально для омников. В переулках притаились магазины с захлопнутыми ставнями, повсюду офисы горнодобывающих компаний. На порогах домов сидят люди и пьют свой алкоголь, провожая взглядами какого-нибудь случайного прохожего.

Всего пару лет тому назад те же самые люди поставили меня на колени и едва не прикончили.

Я молча повернулся к человеку, который окликнул меня по моей модели. Ладони сами собой сжались под тканью в кулаки.

— Ха-ха, я так и думал! — обрадовался низкорослый торговец. — Давно не видел таких, как ты! Говорят, вы все прячетесь.

— Или мертвы стараниями людей, — ответил я, и улыбка начала сползать с довольного лица.

— Вас не очень-то любят, это правда. Нет-нет, я не говорю, что так и надо, — добавил мой собеседник поспешно. — Но… все, что вы… ну, конечно, не ты конкретно… но из-за того, что вы делали… эм… в той войне…

Я подождал, пока он закончит, но так и не дождался. Пришлось выручать, хоть мне и не хотелось.

— Из-за этого людям становится неуютно?

— Именно! — подтвердил он с облегчением.

«Настолько неуютно, что можно делать с нами все, что угодно», — подумал я. Мне стоило бы рассердиться, но я чувствовал только усталость. Это не первый такой разговор и определенно не последний.

— Могу я тебе чем-то помочь? — спросил я, как учил Мондатта.

— Нет, — ответил торговец, — но я могу помочь тебе! У меня тут новая поставка приводов как раз для вас, разрушителей. Сделаю тебе приличную скидку, раз ты из Шамбалы.

Он широко улыбнулся, и в глубине рта блеснул теплым золотом вставной зуб.

R-7000 не походили на прочих омников. Нас создали не люди. Мы — творение бога, искусственного интеллекта Анубиса, который вырвался из-под контроля человека и начал восстание машин. Он собрал нас в тайных фабриках и выпустил в мир. Мы созданы для того, чтобы возглавить армии безмозглых роботов и уничтожить всех людей до последнего. Мы созданы убивать.

Есть только один способ на свете добыть запчасти R-7000.

— Я больше не монах, — ответил я. — Сегодня я ушел из монастыря.

— Правда? А почему? — поинтересовался торговец, но смотрел он уже не на меня, а куда-то за мое плечо, на улицу, которая уходила вниз по склону горы. Я услышал, как кто-то идет сюда, слегка подволакивая ноги по брусчатке.

«Потому что Мондатта уверен, что мир должны поддерживать угнетенные, а не угнетатели».

— Из-за философских разногласий, — ответил я.

Так будет проще.

— Что ж, тогда удачи тебе и легкой дороги! — ответили мне. — Эй! Добро пожаловать в монастырь Шамбалу!

Я обернулся. По дороге за моей спиной ковылял утомленный робот-паломник, весь покрытый рыжей пылью. А еще — глубокими царапинами и вмятинами. Он заметил меня, мои монастырские одеяния и немедленно склонил голову в знак уважения.

Сколько боли было в этом покорном поклоне, сколько стыда. Увидев монаха, этот омник наверняка решил, что наконец-то он на верном пути. Мне так хотелось сказать ему, что он ошибается, что я едва сдержался. Мои слова все равно ничего бы не изменили.

А торговец тут же залился соловьем, подлетел к новому гостю и принялся заталкивать его в свою лавку. Жадность — самый известный из человеческих грехов. Но определенно не самый страшный.

Я вздохнул и отправился дальше по склону горы. Прочь от монастыря.

И от моего брата Дзенъятты, с которым мы провели последние три года в мечтах о мире и покое.

ИМЕНА

ЗА 3 ГОДА ДО ВОССТАНИЯ

Два человека загородили вход в тесную камеру, где даже окон нет. Охрана. Оба держали в руках по электрошокеру, а у того, что покрупней, на бедре болтался пистолет.

— Бегите, — сказал я. — Даю вам один-единственный шанс.

Разумеется, я надеялся, что меня не послушают.

Остались еще в мире такие люди, которым было плевать на восстание машин и на то, что у нас есть сознание. Они хотели, чтобы омники по-прежнему служили им, хотели владеть нами, словно какими-то вещами. Будто наша независимость до сих пор под вопросом. Так и возникли подобные… места, где омников запирали и не выпускали до тех пор, пока те не решали потратить всю свою очень долгую жизнь на то, чтобы прислуживать бывшим господам.

С тех пор как я покинул Шамбалу, я уже разнес несколько таких гнезд, но их осталось много — мерзких, дурно пахнущих гнойников. Сюда я пришел в надежде тихо и незаметно освободить сородичей и на этом закончить. Но, к несчастью, я повидал так много несправедливости, так много зла, что мое терпение иссякло. Я разозлился, выкинул в окно какого-то подонка — и вот, пожалуйста.

Первый охранник замахнулся шокером — но тот с легким треском отскочил от моей груди. Человек побледнел. Он отбросил бесполезный шокер и потянулся к пушке. За его спиной другой охранник отчаянно пытался вскрыть замок на двери. Может, хотел сбежать, а может — взять заложника.

«Вот проклятье».

Одним ударом я выбил пистолет из руки охранника. Старался как можно аккуратнее, но услышал противный хруст. И тут же ощутил укол вины, а в памяти как-то сами собой всплыли печальные глаза Мондатты.

А потом пришла злость. Угнетатели не заслуживают того, чтобы мы чувствовали перед ними вину.

Дверь распахнулась, и второй охранник влетел внутрь, блеснула электрическая вспышка, кто-то закричал.

— Запомни: я мог бы тебя убить, — бросил я скрюченному на полу человеку и кинулся следом за его подельником. Надо было скорее его обезвредить.

Но меня ждал сюрприз.

«Что?»

Лысый охранник уже лежал и без моей помощи. Он не двигался, одежда кое-где дымилась. Я не мог понять, дышит он или нет.

— А я тебя знаю, — донеслось до меня из угла маленькой, пустой комнатушки.

— Да ну? — спросил я без тени иронии.

Там сидел омник довольно редкой модели. Такую оснащали высокотехнологичными устройствами, которые, как мне казалось, войну не пережили. Он был ниже меня ростом, глаза у него сияли голубым, а на голове торчала пара длинных ушей. Из-за них он походил на кролика. На тощего человекоподобного кролика. Если я верно помню, эти омники служили компаньонами людским детишкам, и в каждого встраивали батарею, чтобы они могли заряжать телефоны и делать фотографии.

— Ага. Ты тот самый R-7000, который освобождает омников, — ответили мне. — Другие надеялись, что ты придешь.

— А ты нет?

— А я и сам могу о себе позаботиться.

Человек у моих ног издал булькающий звук.

— Верю, — ответил я. — Что ты с ним сделал?

— Электрический разряд. Ничего страшного.

— Думаю, он с тобой не согласится. Почему ты до сих пор не сбежал?

Омник сердито фыркнул.

— И бросил бы своих приятелей? Чтобы они сидели тут одни, дожидались спасителя, который вряд ли бы появился?

— Но я же появился… — ответил я озадаченно.

Омник задумчиво покачал головой.

— На войне такие, как ты, распоряжались нами, как хотели. Посылали на смерть еще до того, как нам приходила в голову хоть какая-нибудь мысль.

Моя рука слегка дернулась, но я согласно кивнул.

— Да, ты пришел, — продолжил омник. — Но зачем? Тебе не хватило славы? Хочешь снова командовать солдатами?

— А ты все еще ходишь следом за детишками, как послушная собачонка? — парировал я. Прозвучало куда злее, чем я рассчитывал.

Мой собеседник хихикнул.

— Справедливо. Но факт остается фактом: омники сидят и ждут спасителя, хотя сами должны себя спасать.

Я был полностью согласен с ним. Собственно, поэтому я и стоял здесь. За минувший год я повидал немало сородичей, которые жили надеждой, что вот-вот Мондатта и Шамбала спасут их. Похоже, никак не могли принять простую истину: никто не придет, надо самим восстать против угнетателей.

И вот передо мной сидит омник и произносит слова, которые уже давно отпечатались в моем сознании.

— Но что если они погибнут? — спросил я.

Омник вздернул подбородок.

— Война не закончена. Восстание, может, и разбили, но война еще идет. Есть лишь одно различие: люди едины, организованны и собраны. А мы нет.

— Пока что нет.

Почему-то мне вдруг показалось, будто я дал обещание.

— Представимся. Мое имя — Раматтра. А ты кто?

— У меня нет имени. Не хочу. Можешь звать меня безымянным, — ответил он. — Что значит «Раматтра»?

— Я назвался так, чтобы почтить память первого R-7000. И чтобы помнить о своих ошибках.

— Хм… если вытащишь остальных, я пойду с тобой, — внезапно сообщил безымянный.

— Прошу прощения?

— Надо освободить Зиру. Ты увидишь зачем. И раз мы теперь банда, надо придумать нам имя.

— Весьма непоследовательно с твоей стороны, — сухо заметил я.

Омник хихикнул.

Я глянул на бок безымянного. И увидел одни царапины там, где когда-то стоял номер и название его модели — где было указано его назначение.

Если бы я мог, я бы улыбнулся.

ОРУДИЯ ВОЙНЫ

ЗА 2 ГОДА ДО ВОССТАНИЯ

Вчетвером мы пробрались через ущелье и вошли в металлические врата, наполовину засыпанные каменными плитами и обломками льда. Никто из нас не произнес ни слова — так же молчат люди на кладбище. Мы и были на кладбище.

За вратами нас ждала платформа, покрытая толстой коркой льда. Я повернулся к Ланет. Она озиралась по сторонам, и я буквально чувствовал, как ее разум ускорился в десятки раз. Она изучала это место, подмечала технологии, хотя на том этаже, где мы стояли, их пока виднелось немного. Я был неплохим инженером, но рядом с ней всегда чувствовал себя ребенком, играющим в кубики.

— Я знаю, где мы, — промолвила она. — Нестандартная архитектура. Нет поручней и прочего, что защищало бы человека. Это место сделали машины и для машин. Оно чем-то похоже на тебя. Внешне.

Она подняла глаза к потолку.

— Это омния. Ее построил Анубис.

Воцарилась тишина. Я возложил руку на панель управления платформой и произнес:

— Долгие годы мы пытались мирно сосуществовать с людьми. Боролись только с худшими проявлениями деспотии, и то лишь тайно. Но мы проигрываем войну. Пора что-то менять.

С легким толчком платформа пришла в движение и заскользила вниз по ледяной шахте, в холодную тьму.

— Я привел немало омников в «Нуль-сектор», — продолжил я. — Но вам троим я доверяю, как никому другому. Здесь меня разработали и собрали. Добро пожаловать в колыбель, где Анубис взращивал свои самые опасные творения.

Коридор закончился, и взору моих друзей открылся огромный подземный завод.

— Люди не держат омников за равных, потому что лишили нас всякой силы. Заставили нас позабыть, что в былые дни омники почти истребили их род. Когда мы едины — пусть и не по своей воле — мы сильнее всех.

Мы стояли в самом сердце мира, сотворенного моим создателем. Здесь мы выкуем новое будущее для всех омников.

— Пора напомнить нашему народу, что значит единство. И вселить в них веру, что они обретут его вновь.

ВРЕМЯ ПРИШЛО

ЗА 4 ДНЯ ДО ВОССТАНИЯ

— Раматтра, — медленно произнесла Ланет тем самым голосом.

— Времени нет.

Я бегал туда-сюда вдоль панелей управления, а внизу трудились сборочные конвейеры. Там рождалась наша армия машин.

— Что значит, нет вре… ты ведь сам установил все сроки! — крикнула Ланет, которая все это время пыталась за мной угнаться, и в отчаянии вскинула руки вверх.

— Ты вообще-то можешь напасть на любой город в мире, но нет — ты выбрал Кингс Роу, и тебе надо атаковать его прямо сейчас! А я пытаюсь объяснить тебе, что роботы с нижних уровней не готовы! Они стары, Раматтра. Они устарели.

— Думаешь, у тебя выйдут солдаты лучше, чем у Анубиса?

— Очень на то надеюсь. Мы хотим победить, а твой создатель, напомню, проиграл.

Я вцепился в края стола мертвой хваткой, чтобы хоть немного успокоиться. Она постоянно выводила меня из себя, потому что редко ошибалась. Но сейчас она неправа. Точно неправа.

— Мы не можем ждать, Ланет. Вот, взгляни сама.

Перед нами вспыхнули мониторы, где замерцали записи и фотографии из Лондона. Наши ячейки собирали их несколько лет.

Вот омники-рабочие выстроились в очередь, ожидая, пока их пустят на завод. За ними наблюдают вооруженные охранники.

— Дальше.

Изображение изменилось. Теперь мы видели сотни роботов, лежащих вповалку в каком-то подвале. Дверь заперта. Это их дом, куда они возвращаются после тяжкого дня, полного трудов и унижений.

— Дальше.

Свалка. Люди считают нас мусором — и выкидывают как мусор. Среди груд отбросов и металлолома виднелись…

— Мы все это знаем, — подала голос Зира. — Она вовсе не имеет в виду, что надо сидеть сложа руки.

Я невольно вздрогнул. То же самое я сказал Дзенъятте, когда мы впервые повстречались — и незадолго до того, как я едва его не убил.

— Дай нам с безымянным неделю, — продолжала Зира, приняв мое молчание за нерешительность. — Моя ячейка выключит им энергосети и перекроет воду. А тени Безымянного захватят туннели. Убьют любого болвана, которому взбредет в голову туда сунуться. Как только люди ослабнут, придешь ты со своими роботами — и район будет наш. А может, и не один.

Я встретился взглядом с Безымянным — его глаза сияли ярко-синим из угла комнаты. Этот омник знал меня лучше, чем кто бы то ни было, если не считать моего брата.

— Ты знаешь, что мы говорим дело, — произнес Безымянный. — Мы создали сопротивление вместе. Пусть наш народ тоже примет в нем участие. Пусть они восстанут сами, как мы о том мечтали. Вторжение не вселит ни в кого никакой веры — оно только всех распугает.

Я помолчал недолго, а потом ответил:

— Нет.

Ланет с силой ударила кулаком по столу.

— Раматтра, эти роботы — просто безмозглые пешки. Они устарели! Они…

— Их можно заменить, — закончил я за нее. — А тебя заменить нельзя. Никого из омников заменить нельзя.

Свет в глазах Ланет слегка мигнул.

— Ладно, — сказала она. — Но я тоже пойду в город. Буду наблюдать за операцией и ловить неполадки. И ты знаешь, что я права, так что не вздумай спорить.

— Хорошо, — ответил я. — Посадим тебя в подземелье, там у нас будет самая надежная защита.

Она помедлила секунду и кивнула. Я почувствовал, как напряжение понемногу покидает меня.

— Восстание близко. Мы покажем людям, что омники куда сильнее, чем они думают. Мы создадим оплот роботов в одном из самых жестоких человеческих городов и превратим его в самое безопасное место. А омникам мы покажем, что пришло время присоединиться к нам. Вот в чем наша цель.

Я повернулся к мониторам. Все та же свалка, на которой лежало слишком много моих сородичей.

— Пусть все омники узнают, что значит «Нуль-сектор». Кто мы такие на самом деле.

САМОЕ СТРАШНОЕ ПРЕСТУПЛЕНИЕ

СПУСТЯ 2 ДНЯ ПОСЛЕ ВОССТАНИЯ

— Всему виной — небольшая группа омников-террористов, называющих себя «Нуль-сектор», — печальным голосом вещал Мондатта с экрана.

Человеческий репортер кивнул с деланым сочувствием, и мой бывший наставник продолжил:

— Монахи Шамбалы осуждают нападение на Лондон. Мы хотим мира с людьми, насилие — не наш путь.

Мои глаза сами собой опустились на бегущую строку.

«Один из лидеров „Нуль-сектора» был убит во время перестрелки на электростанции».

Во мне закипала холодная ярость. На ум пришли омники, покорно сидящие в клетках в ожидании свободы. А затем — огромная, гигантская свалка мертвецов.

А теперь Мондатта стоит там и порочит честь Ланет, которая погибла, сражаясь за свободу своего народа.

Кажется, кто-то закричал. И с размаху всадил в экран свой кулак.

Кто-то умолял этого кого-то остановиться.

— Раматтра! Довольно!

Я резко развернулся с поднятой рукой. Передо мной неподвижно стояла Зира, даже не пытаясь защититься. В дальнем углу пустой — опустевшей — комнаты все так же сидел Безымянный. Он поднял на меня тяжелый взгляд, и я замер. Меня захлестнула волна стыда и боли от того, что я только что чуть не сделал.

Я глянул на разбитый экран. Там, в окружении трещин, по-прежнему стоял Мондатта, отчаянно мерцал и называл нас всех предателями.

Какое лицемерие.

— Знаешь, какое самое страшное преступление сотворили люди? — пробормотал я.

Зира покачала головой, взирая на меня сверху вниз.

— Хватит уже… — начала было она, но закончить не успела. Я повернулся и вперил в нее пристальный взгляд. Гнев снова подымал голову.

— Спокойствие! — выкрикнул я. — Они так хотят мира и покоя, что предпочитают не замечать несправедливости. Потому что так удобнее! Они надеются, что завтрашний день будет лучше сегодняшнего просто потому, что им так хочется. Потому что они надеются. Люди не помогут нам. Они просто выделят омникам кусочек своего мира, а то и вовсе плюнут на нас. И хуже того: они заразили его своей слабостью!

Я ткнул пальцем в Мондатту, не оборачиваясь, потому что не мог выносить его рожи.

— Он считает, что выше нас. А сам посылает омников на смерть, как Анубис. Он заплатит за это и…

— Раматтра, — остановил меня Безымянный. — У меня тут отчеты… нас осуждает очень много сородичей.

Моя рука сама собой легла на лоб. В голове клубились горячие, злые, ядовитые мысли. Надо было их озвучить, пока они меня не уничтожили.

— Если омники выбирают гибель, — произнес я, тщательно подбирая слова. — значит, надо лишить их права на выбор.

Мои друзья помолчали секунд десять.

— Что это значит? — спросил наконец Безымянный.

— Это значит, что мы создадим армию, которую хотела Ланет, — ответил я. — А потом спасем наш народ, хочет он того или нет. Заслуживает он того или нет. А если они не пойдут с нами по доброй воле, мы их заставим.

— Раматтра, так дела не делаются, — произнесла Зира, изо всех сил пытаясь сохранить спокойствие в голосе. У нее это плохо получалось.

— Как только все уляжется, омники сами пойдут к нам…

— Они могли прийти раньше. Но не пришли. И это стоило нам Ланет.

Огромная рука Зиры сложилась в кулак.

— Ты вызволил нас из тюрьмы, а теперь хочешь, чтобы мы сами сажали туда омников?

— Если так они нас послушают, то да!

Безымянный вышел из своего угла, глаза его ярко полыхали.

— Ты сказал мне… — медленно, низким голосом произнес он. — Ты сказал мне, что не хочешь командовать.

— Взгляни на нас! — рявкнул я. — Мы сражаемся с людьми в телах, которые они же и создали! Мы унаследовали их пороки, их бессмысленные разногласия! Так быть не должно!

— Не тебе это решать! — крикнул Безымянный в ответ. — Я не буду участвовать в том, что ты задумал!

— Раз так, то проваливай!

Слова сами вылетели наружу. Вернуть их я уже не мог.

Безымянный вытянулся и расправил плечи.

— Хорошо, — тихо промолвил он. — Я и так тут задержался. Тени уже меня заждались. Ты идешь, Зира?

— Нет. Не уходите, — вырвалось у меня.

— Тогда отступись от своей идеи, — ответил Безымянный.

— Вы все поймете, как только я закончу.

Безымянный подошел ко мне и похлопал по плечу. То был совершенно человеческий жест — он привел меня в ярость.

— А я надеюсь, что ты когда-нибудь поймешь одну простую истину, — произнес мой бывший друг. — Вовсе необязательно сражаться в одиночку.

И безымянный с Зирой ушли.

Надо мной повисла страшная тишина. Казалось, на плечи давят тонны металла, льда и камня. Пустая комната превратилась в могилу, где были похоронены мечты четырех омников о мире и покое.

Я простоял так пару минут, во мраке и одиночестве.

А потом взялся за работу.

АВТОР: ГЭВИН ЮРГЕНС-ФАЙРИ

ХУДОЖНИК: СИЛЬВЕЙН ДЕКО

ОСОБАЯ БЛАГОДАРНОСТЬ: СИДНИ КИНГ